пьеса- это мы
Пина Бауш разработала собственный уникальный стиль танца, известный как танец-театр. Ее работы были смелыми, провокационными и часто затрагивали социальные темы. Одежда, которая была надета на исполнителях, служила гораздо более символичной роли. Она воплощала человеческие желания, глубоко укоренившиеся гендерные нормы и тайны нашего подсознания.
Ее искусство — это эстетический бунт, оно в корне меняет понимание и театра, и танца: никакой повествовательной драматургии, никаких сюжетных линий, сцены, привычных хореографических правил и рабочих процессов; никакой правильной танцевальной техники, трико, классических декораций, либретто.
desion EL_ZAGL photography TEAMARISS makeup HEH.MDA.MUA model SPIRKANISHE sei-design EL_ZAGL Video TYUMENTSEV_NIKITA
Труппа
В спектаклях Пины танцовщики часто переступали линию рампы и оказывались в зале. Преодолевали барьеры внутренние и барьеры внешние. Но в этом преодолении не было агрессии. Пина стремилась разрушить условные границы, разъединяющие людей — пусть хотя бы на пять минут в театре.
«Ключи — это слова или фразы, которые используются для того, чтобы открыть дверь в пространство создания движения. Пина иногда говорила открытый ключ, какое-то конкретное словосочетание. Это означало, что танцовщик мог импровизировать в каком угодно жанре, к чему душа лежит — делать движения, говорить, петь и т. д. Воспроизвести то, на что наталкивает это слово. Например, ключ мог быть таким: „Ванька-встанька“. Когда танцовщики во время импровизации слишком увлекались работой на полу, этот ключ означал, что нужно сменить интенцию движения. Стремиться не вниз, а наоборот, когда чувствуешь, что движение тяготеет к полу — тут же возвращаться обратно, наверх. Еще один пример ключа — „Прыгнуть выше головы“. Это значило, что ты можешь сделать что угодно, но лучше, чем кто-либо другой. Иногда она говорила ключи и добавляла „Buchstabieren“ — „По буквам“. Это означало, что нужно написать слово, которое она называет, телом по буквам. Телом повторить написание букв, причем это можно делать на себе, над собой, где угодно в пространстве, ногой, локтем и т. д. И в рисунок нужно внести осмысленность слова, в каждой черточке буквы, где бы она ни была.
Помимо ключей, Бауш при постановочной работе задавала много вопросов. Вопросы, обращённые к каждому конкретному танцовщику, касались детских воспоминаний, историй из жизни, какого-то жизненного опыта. Это не было каким-то допросом, только очень тактичный разговор, в котором важны возникающие ощущения, ассоциации.
Фактически, постановочная работа негласно делилась на три этапа. Первый этап как раз и состоял из вопросов и ответов, которые Пина скурупулезно записывала. В следующем этапе из собранной информации выделялось — чисто интуитивно — то, что подходило для спектакля. Из отобранного материала выкристаллизовывались ключи. И, затем, уже в последнем этапе, при помощи ключей, самими танцовщиками создавалась хореография спектакля, которая тоже строго фильтровалась Пиной.
Андрей Березин: «Всё записывалось на видео и в течение 2-3-4 недель набирался материал. Потом Пина садилась вместе с танцовщиком, смотрела полностью все сочиненные им эпизоды. И тут же что-то оставляла, от чего-то отказывалась. Часто из придуманных, к примеру, двух тактов могло остаться какое-то одно движение руки. Больше 70 процентов материала отсеивалось на этом этапе. В первых спектаклях она сама предлагала хореографию. В дальнейшем, когда танцовщики были уже обучены эстетике хореографии, новых движений не было. Конечно, Пина знала, что если она покажет движение, то его повторят. Но ей было важно увидеть личность каждого. А чтобы это сделать, надо было дать человеку возможность двигаться только так, как он может».
Таким способом были создано большинство последующих спектаклей Пины, в которых она отходила от традиционной для предыдущих работ дихотомии между солистами и кордебалетом. С исчезновением из спектаклей явной нарративности, главным действующим лицом спектакля (и это зарождается уже в «Весне священной»), становится ансамбль, единство индивидуальностей. После изменений в методике создания спектаклей, было логичным изменение и в их композиции.
