Художественное исследование: время и место, педагогика и искусство.
Художественное исследование сегодня занимает важное место в современном искусстве. На примерах кураторской и коллаборативной практики проекта «Войти и разрешить», а также на таких разных, но важных примерах деятельности французской художницы Мари Престон и израильской художницы Эстер Шалев-Герц, уже много лет живущей и работающей в Париже, хотелось бы показать некоторые направления исследований и задаться вопросами о том, с какими вопросами и проблемами теории искусства, философии и exhibition studies связаны исследования художников.
«Наведение горизонта» — одно из «совместных действий» в рамках проекта «Войти и разрешить». Чтобы осуществить это действие с незнакомыми людьми необходимо сначала выстроить «рамку», то есть условия общения. Оно состояло из трех мероприятий в один день — перформанса, экскурсии и организации на месте рядом с бывшим заводом «Газосвет» художественного перформативного события. Экскурсионная практика, изучение городских «сценариев» и работа с архивами предшествовала этому событию. На снимке собравшиеся воссоздают рисунок «горизонта» образующегося на этом месте городского ландшафта.
Французская художница Мари Престон занимается своими исследованиями не одна, а вместе с другими людьми, она работает над коллаборативными проектами — это означает, что те, с кем она вместе думает, ищет и делает проект, не являются профессиональными художниками. Мари Престон особенно интересует тема хлеба. Хлеб — символический объект, знак мира, счастья, благоденствия. И самый обычный — мы встречаемся с ним каждый день. Но известны ли нам все способы приготовления хлеба? На снимке девушки замешивают тесто, а потом — опять-таки, вместе создадут из него и хлеб, и совместную трапезу, и объект искусства.
Что же объединяет столь разные события художественной жизни? Хотелось бы упомянуть о трех важных темах. Первая из них — связь между наукой и искусством. Нет противоречия между двумя этими областями знания. Многие мыслители говорят о науке и искусстве, но тут хотелось бы вспомнить американского философа Нельсона Гудмена, написавшего в 1968 г. книгу «Языки искусства», он говорит о том, что наука и искусство наравне создают наши миры, поскольку все наши миры — суть описания, только описания эти характеризуются специфическими симптомами в случае искусства. В данном случае Гудмен чутко реагирует на происходящее в мире современного искусства. А на этой фотографии таблицы одного из отделов Института художественной культуры, над которой работал Борис Эндер. Так художники авангарда в 1920х годах исследуют, какие переклички можно увидеть между начертанием буквы и звуком, который она обозначает, между ее тембром и цветом? А уже в наши дни Франсиско Инфанте пытается выстроить знак, вписанный в природный объект. В обоих случаях речь идет о познании мира, поисках знаковой структуры, способной объединить мир природный и художественный.
Современное искусство отсчитывает свою историю с того момента, когда начинает происходить тот процесс, который Люси Липпард называла «дематериализацией искусства». Это означает, что основной носитель смыслов — не сам объект, созданный художником, а рассказ о нем в форме фотографии, слова, созданный с помощью отсылок и указаний. Подобные изменения в искусстве связаны также с расширением спектра тех явлений, которые мы включаем в мир искусства. И здесь очень характерный пример дает нам творчество французского художника, начавшего свой путь в искусстве в середине 1960х годов, Кристиана Болтански. Его «витрины референции» — отсылки к выдуманным фактам, создающие историю какого-то, очень ярко для нас нарисованного таким образом человека. Это и исследование повседневности, потому что «витрины референции» зачастую создавались им на основе наблюдений, анализа, внимательного изучения, изучения с помощью простых повседневных предметов.
Третий фактор, определяющий подход к искусству как исследованию — то, что искусство понимается современными художниками как процесс. Книга Джона Дьюи «Искусство как опыт», написанная и опубликованная впервые в 1934 году, была переиздана в 1954, и оказалась как нельзя кстати в эпоху снятия всех иерархий возвышенного в искусстве и обращения к повседневной жизни. В эпоху критики буржуазного стиля жизни, контркультуры и возвращения. к духу Дада. Так искусство понимается теперь как опыт, практика, а ее результат — не объект, а то, что за ним стоит, его концептуальное основание, проявленное во временной и пространственной перспективе.
Воспоминание — не только процесс создания искусства, но и осмысление, возможно, получающее какое-то новое расширение после опыта Второй мировой войны и Холокоста. Художница Эстер Шалев-Герц, живущая в Париже, уже очень давно работает с темой памяти. Ее исследование состоит в том, чтобы найти диспозитивы (пользуясь выражением Мишеля Фуко) для репрезентации памяти, для репрезентации рефлексии на эту тему.
В работе, посвященной осмыслению опыта Аушвица, Эстер Шалев-Герц обратилась к записям интервью с последними сохранившимися свидетелями Холокоста. И тут ей было важно выделить, найти такую форму выражения в искусстве, которая бы подчеркнула и уникальность, и трагичность этого опыта. Художница выбрала из записей те моменты, где люди молчали — или уже замолкали после рассказа, или набирались духа, чтобы рассказать, останавливались, делали паузу…
Показ проекта прошел в Парижской ратуше, где стояли длинные столы, и каждый из посетителей оказывался один на один со свидетелем, а крупно на стену проецировались только молчаливые лица.
Другой ряд художественных исследований Эстер Шалев-Герц охватывает отношения между людьми в контексте повседневности. Например, как показать одновременно и ту социальную действительность, в которой мы находимся, и связать ее с личной памятью? На фоне заводских пространств сегодня не действующего завода художница снимает матерей, которые были беременны тогда, когда завод еще работал. Рядом с ними — их выросшие дочери, которых они носили тогда.
В чем же особенность таких произведений, в которых мы видим художественное исследование? Это постоянный поиск средств выражения, который идет одновременно с работой над темой: работой над документами, опытами с поиском материала, с архивами, с коллективной работой над сюжетом.
